Неточные совпадения
«Так он писал — темно и вяло» — и нимало не разъяснял вопроса об особенностях таланта Островского и о
значении его в современной
литературе.
Такой способ критики мы считаем очень обидным для писателя, талант которого всеми признан и за которым упрочена уже любовь публики и известная доля
значения в
литературе.
Два года спустя тот же критик предположил целый ряд статей «О комедиях Островского и о их
значении в
литературе и на «сцене» («Москв.», 1855 г., № 3), но остановился на первой статье, да и в той выказал более претензий и широких замашек, нежели настоящего дела.
Фет очень верно выражает неопределенные впечатления природы, и, однако ж, отсюда вовсе не следует, чтобы его стихи имели большое
значение в русской
литературе.
За этою же героической
литературой шла и русская беллетристика сороковых годов. И не только беллетристика, но и критика, воспитательное
значение которой было едва ли даже в этом смысле не решительнее.
Таким образом, признавая за
литературою главное
значение разъяснения жизненных явлений, мы требуем от нее одного качества, без которого в ней не может быть никаких достоинств, именно — правды.
Критика — не судейская, а обыкновенная, как мы ее понимаем, — хороша уже и тем, что людям, не привыкшим сосредоточивать своих мыслей на
литературе, дает, так сказать, экстракт писателя и тем облегчает возможность понимать характер и
значение его произведений.
Таким образом, вообще говоря,
литература представляет собою силу служебную, которой
значение состоит в пропаганде, а достоинство определяется тем, что и как она пропагандирует.
По существу своему
литература не имеет деятельного
значения, она только или предполагает то, что нужно сделать, или изображает то, что уже делается и сделано.
Результат один, и
значение двух деятелей было бы одно и то же; но история
литературы показывает нам, что за немногими исключениями литераторы обыкновенно опаздывают.
В
литературе, сколько-нибудь одаренной жизнью и сознающей свое воспитательное
значение, существование подобных деятелей было бы немыслимо; в
литературе, находящейся в состоянии умертвия, они имеют возможность не только играть роль, но даже импонировать и детские пеленки, детский разрозненный лепет «ба-ля-ма-а» выдавать за ответы на запросы жизни.
Вот в каком отношении могут быть сближены «Собеседник» и Российская академия: они имели одну и ту же цель, явились вследствие одного и того же просвещенного стремления — распространять просвещение в обществе и возвысить
значение отечественной
литературы.
Мы изучили Онегина, его время и его среду, взвесили, определили
значение этого типа, но не находим уже живых следов этой личности в современном веке, хотя создание этого типа останется неизгладимым в
литературе.
Относительно
значения и достоинства сатиры вообще мы совершенно соглашаемся с почтенными историками
литературы нашей.
Но надо же (повторим здесь еще раз) выяснить истинное
значение факта, о котором так маного и так восторженно кричат сами наши историки
литературы.
Конечно, в тогдашнем обществе
литература почти ничего не значила; но к ней обратились, вероятно, отчасти вообще по естественной людям наклонности к благоприятной для них гласности, а всего более — по соображению того, какое
значение имела
литература, и особенно сатира, во французском обществе.
«По ведь
литература не может иметь претензии на прямое административное
значение: довольно с нее и того, если она старалась вообще внушать гуманные идеи и благородные чувствования.
Но за это, разумеется, нельзя строго судить их: во-первых, после Бирона, после ужасного «слова и дела», та льгота, какая была дана при Екатерине, должна была показаться верхом всякой свободы, во-вторых,
литература наша в то время была еще так нова, так несовершеннолетня, что не могла не увлекаться и не обольщаться, когда ей давали позволение поиграть и порезвиться, и очень легко могла верить в мировое
значение своих забав.
Это дозволение также было прославлено в свое время русскою
литературою, и сама императрица придавала ему большое
значение.
Таким образом,
значение сатирических изданий потерялось в публике: сатиры на дурных стихотворцев, на подражателей французам, на скупцов и мотов, на хвастунов и рогатых мужей и т. п., конечно, оставались в полном распоряжении
литературы; но эти предметы не могли уже так занять публику, как обличение дурных судей, помещиков, попов, вельможной спеси и невежества, пыток, ханжества и т. п.
Зачем же
литература так много о них заботится, так много придает им
значения?
Но мы убеждены, что при известной степени развития народа
литература становится одною из сил, движущих общество; и мы не отказываемся от надежды, что и у нас в России
литература когда-нибудь получит такое
значение.
Чтобы оценить
значение того, что называют успехом в
литературе, надо непременно рассмотреть, между кем приобретен этот успех и как долго он продолжался или мог продолжаться.
А согласившись с этим, читатели признают справедливость и дальнейших выводов наших относительно общественного
значения нашей
литературы.
Более сил нашел в себе Гоголь, которого
значение в истории русской
литературы не нуждается уже в новых объяснениях.
Здесь роль
литературы чрезвычайно важна, и великость ее
значения ослабляется в этом случае только малостью круга, в котором она действует.
Но как ничтожно было участие
литературы в возбуждении вопроса, столь же велико может быть ее
значение в строгом и правильном его обсуждении.
Как хорошо рисуется этим домашнее, патриархальное
значение русской
литературы, которая писалась сама для себя, находила предметы в своем тесном кружке и довольна была тем, что производила послания одного поэта к другому, эпиграммы другого на третьего, критики третьего на послания первого, сатиры первого на критики третьего и т. д.
Крылов ограничил свою деятельность одним родом литературных произведений — баснею и потому мало имел влияния на развитие
литературы, хотя, конечно,
значение его будет весьма велико, когда его басни дойдут до народа.
Для людей, которые все уткнулись в «свою
литературу», для которых нет других событий общественной жизни, кроме выхода новой книжки журнала, действительно должен казаться громадно-важным их муравейник. Зная только отвлеченные теории искусства (имевшие, впрочем, когда-то свое жизненное
значение) да занимаясь сравнением повестей г. Тургенева, например, с повестями г. Шишкина или романов г. Гончарова с романами г. Карновича, — точно, не мудрено прийти в пафос и воскликнуть...
Но пока
литература (то есть, собственно, изящная), не достигая действительно художественного
значения, имеет по крайней мере практический смысл, дозвольте же придать несколько практический характер и самой критике.
В таком случае
литература, разумеется, и
значения больше получит, хотя, конечно, и тогда чудес делать не будет и не остановит хода истории.
И
литература получила, по-видимому, общественное
значение: она почти исключительно обратилась к тем вопросам, которыми занято было внимание публики.
Таким образом, кроме своей прекрасной, благородной личности, столь привлекательной в самой себе, Станкевич имеет еще и иные права на общественное
значение, как деятельный участник в развитии людей, которыми никогда не перестанет дорожить русская
литература и русское общество. Имя его связано с началом поэтической деятельности Кольцова, с историей развития Грановского и Белинского: этого уже довольно для приобретения нашего уважения и признательной памяти.
Изданные письма (большею частию к Я. М. Неверову, меньшею — к Грановскому и еще к нескольким лицам) не составляют, конечно, всей переписки Станкевича; но уже и из них очень ясно видна степень того
значения, какое имел он среди передовых тогдашних деятелей русской
литературы.
Здесь можно было бы найти много данных для определения
значения Станкевича в кругу его друзей; но мы уклоняемся от рассмотрения этого вопроса — отчасти потому, что оно завлекло бы нас очень далеко, а главным образом потому, что это дело изложено уже гораздо подробнее и лучше, нежели как мы могли бы это сделать, в одной из статей о критике гоголевского периода
литературы, помещавшихся в «Современнике» 1856 года.
Поэтому и грусть поэта о неисполнении его надежд не лишена, по нашему мнению, общественного
значения и дает стихотворениям г. Плещеева право на упоминание в будущей истории русской
литературы, даже совершенно независимо от степени таланта, с которым в них выражается эта грусть и эти надежды.
«Отрывок из литературных летописей» [, о нападках на дворянство] доказывают, что он придавал очень большое
значение не только вообще
литературе, но даже и тем памфлетическим возгласам, которые именно можно назвать криком.
Но нравственность, предполагающая греховное раздвоение, борьбу добра и зла в человеке, не может иметь безусловного религиозного
значения, она есть Ветхий Завет, период подзаконности, который преодолевается (хотя и не отменяется) Новым Заветом, царством благодати [В русской
литературе «сравнительный анализ» Ветхого и Нового заветов впервые был произведен митрополитом Иларионом (XI в.) в «Слове о Законе и Благодати».
С эпохи Ренессанса люди начали думать, что мысль, знание, наука и
литература, печатание книг имеют огромное, главенствующее
значение.
Мировая
литература имеет огромное
значение в борьбе за свободу человеческих чувств, а не половых страстей, как клеветали на нее.
В аскетической христианской
литературе значение любви принижено и любовь истолковывается антиперсоналистически.
Из всех писавших в легальной
литературе Чернышевский был наиболее ярко выраженным социалистом, и этим определилось его
значение для русской интеллигенции, которая по своему моральному сознанию во вторую половину XIX века вся почти была социалистической.
Эта
литература есть величайший памятник русского духа, и она приобрела мировое
значение.
Единственной монографической работой о писателе продолжает оставаться книга А. М. Линина"К истории буржуазного стиля в русской
литературе (Творчество П. Д. Боборыкина)", выпущенная в Ростове-на-Дону в 1935 году, в которой, при всех издержках социологизаторского подхода, содержится ценный биографический и историко-литературный материал, и по наши дни не потерявший научного
значения.
Каков бы он ни был по его
значению в
литературе, но по характеру это был настоящий литератор, которому, кроме того, что делается в
литературе, все трын-трава.
Владыка отверг эту
литературу, а когда другие, желавшие поддержать «птенца», попробовали представить соображения, что событие о «сеножатех» не малозначуще, и что оно, без сомнения, находится в связи с
значением, какое имеет посещение острова митрополитом, то преосвященный рассердился.
В эти революционные месяцы как бы померкли достоинство и
значение русской
литературы и русской свободной мысли.